Reise-Roman (ром. путешествий). В то время, как схема исторического романа движет события во времени, роман путешествий дает всегда движение в пространстве; единственным «событием» чистого романа путешествий, является самый процесс покрытия пути, факт «смены мест». Единственный законный герой романа этого типа — само Пространство, как таковое. Если «история» (и ее аналог, «истор. роман») какого-нибудь города или государства окружает себя стеной или границей с тем, чтобы развернуть ряд событий, прикрепленных к данному месту, — то «путешествие» начинает с того, что открывает городские ворота, переступает пограничные линии и отдает себя во власть путей, речных течений и глухих троп.
«Протяженность» тянет в себя, путь сам ведет* и стелется под ноги: только попав в особую тягу пространства, действующую не только сверху вниз («притяжение бездны»), но и по горизонталям земли, можно дать роману тот пафос пути, который и создает «внутреннее» Reise-Roman'a.
Поскольку право на изменчивость и многообразие отходит всецело к пространству, передвигающийся в нем «путешественник» должен быть прост и несложен, как фишка или шахматная фигурка, которая, двигаясь, меняет игру, но сама не меняется. Ступни героя-примитива при каждом шаге должны получать как бы толчок от земли: дальше и дальше. Единственное безумие, позволенное ему, обычно рассудительному, точному и практичному, — это желание настигнуть горизонт, наступить на его вечно уходящую в даль черту. Увеличивая психологию в «я» путешественника, т. е. допуская в роман меняющегося пространства и смену душевных переживаний, автор в силу соперничества двух изменяющихся рядов посягнет на права пространства, которому принадлежит всецело его роман. Правда, такого рода смешанные формы возникали: например, литература Wander Jahre (у стыка XVIII и XIX в.в.); но формы эти, «несмотря на их применение первоклассными мастерами (Гете, отч.Новалис), не показали достаточной стойкости.
Тему о смене пространства (точнее содержаний его) глушит не только тема смены внутренних событий (психологический роман), — еще большая опасность грозит ей со стороны темы смены событий во-вне, приводящей в область романа приключений. Роман приключений внешне схож с романом странствий: но на самом деле, в то время, как последний жив пространством, страстно влечется в него, для первого — пространство лишь препятствие, подлежащее преодолению. Роман приключений, подделываясь под «путешествие», например, у Жюль-Верна, если и покрывает «80.000 верст», то «под водой», грозящей гибелью, если и движется «вокруг света», то в «80 дней»: мысль о количестве дней (временный ряд) оттесняет заботу о ряде пространственных явлений, мелькающих где-то за окном вагона или судна.
Любопытно отметить: роман приключений любит двигаться по меридианам широт (от тропиков к полюсу и обратно, по линии наибольшего сопротивления земного пространства), роман же путешествий предпочитает перемещение по меридианам долгот (по линии наибольшей длины): таковы средиземноморские маршруты «Одиссеи» и «Путешествия Телемака» (Фенелон), произведений, по тематике являющихся, безусловно, зачатком отделяющегося от героического эпоса «романа пути». Герои названных произведений — Одиссей и Телемак — рассудительно-ровны, чужды психологических смен и покорны «воле богини путей». Слабой стороной романа странствий является неизбежная связанность и вялость его архитектоники: роману этому трудно шагнуть за шаблоны «путевого дневника», «дорожных заметок» и пр., перенятых им от доподлинного протокольного описания путешествий. Конечно, даже такие яркие по стилю и образам путешествия — как «Фрегат Паллада» Гончарова, Reise um Welt Шемиссо, La vie errant Мопассана, — не романы, именно, в силу подлинности своего материала.
Роман пути должен быть воображаемым странствием, но по настоящей земле. Поэтому, автор такой концепции, подобно художнику, ищущему «на-натуре» нужный его палитре пейзаж, — должен уметь отыскать на глобусе свою черту, исследование точек которой совпадает с его пространственно-архитектонической перспективой романа.
С. Кржижановский.
———————————————-
*) Движутся не только „вращающиеся тротуары“, все пути живы и толкают вперед.